"Говорят, что спустя пятьдесят три года после освобождения он вернулся из Золотого Облака, чтобы еще раз бросить вызов Небесам, воспротивиться Порядку Жизни и богам, установившим этот Порядок. Его приверженцы молились о его возвращении, хотя их молитвы были греховными, ибо молитва не должна тревожить того, кто ушел в Нирвану, независимо от обстоятельств, вызвавших его уход. Тем не менее, носители шафрановых одежд молились, что Он, Меч, Манджусри, снова пришел к ним. И Бодхисатва, говорят, услышал... Тот, чьи желания были задушены, Кто не имеет связи с корнями, Чье пастбище - пустота, Неотмеченная и свободная - Того тропа так же неведома, Как у птиц в небесах."
Лютор бездумно играл прядями волос Румико. Оранжевое солнце Линии било сквозь прозрачную крышу, играя тенями на лице спящей Румико, словно давая насладиться Лютору ее красотой в разных ракурсах и вариациях. Как такое удивительно красивое существо может быть столь же смертоносным… Он поморщился от этой вдруг проскользнувшей мысли… Он любил смотреть на нее спящую, такую другую, забывая эту безумную сосредоточенность, когда в руках ее был АСМД, а ее прекрасное тело было плотно упаковано в мономолекулярную броню. Она пошевелилась во сне, укрывая лицо от света, прижавшись к его груди. Эта нечаянная ласка заставила его улыбнуться. Он протянул руку и осторожно убрал прядку, упавшую ей на лицо, наслаждаясь каждым мгновением этого действия. Осколки сна еще таяли в его голове, хотя он всегда старался забыть свои сны еще на стадии пробуждения, этот сон был слишком ярок и навязчив… Он вернул его в то время, когда…
…Мертвые скааржи отвратительно воняли, как могут вонять дохлые то ли насекомые, то ли ящеры. Адреналин плескался в крови Лютора, ускоряя рефлексы, оттачивая все восприятие. Мир вокруг был смазанной от скорости картинкой, раскаленный флэк жег пальцы. Раненый нэли отчаянно кричал, пытаясь удержать внутренности в собственном животе.
Какая-то мысль, какая-то картинка билась на краю восприятия, что-то не относящееся непосредственно к смерти вокруг…
Умирающий сейчас нали - то ли местный священник, то ли старейшина вырезанного скааржами клана - вывел его через горы к этому поселению, где убогие хижины громоздились прямо среди величественных руин. День они провели в близлежащей рощице, наблюдая за брошенным поселком, а вечером вошли в этот храм, где и наткнулись на патруль скааржей. Первым под выстрелы попал нэли, дав Лютору те драгоценные мгновения, что решили исход схватки…
Буря адреналина еще не утихла в венах Лютора, когда он поднял глаза и увидел Ее. Величиной во всю стену, раскинув крылья с бьющими из под них молниями, яростно и благосклонно взирала на битву… Как странно, что древние нэли изобразили на фреске женщину иной расы.
Зачарованный силой ее взгляда Лютор застыл. Глаза ее были…
Когда страшный удар подбросил его прямо к ней, в объятия теплых и нежных крыльев.
Godess of Lightning.
Вандора…
Тучка набежала на солнце, на секунду окрасив комнату в фантастические цвета, оттенив высокие скулы и мягкие очертания подбородка лица Румико. Лютор провел рукой по глазам, стирая остатки сна. Сон оставил лишь беспокойство где-то глубоко внутри.
"Этой ночью…" - эта мысль заставила его чуть напрячься. Мысли его переключились в другое русло, он вновь стал эффективной, расчетливой машиной насилия.
Этой ночью - финал. В тысячный раз он мысленно пробежал по списку противников, оценивая их потенциал, слабые и сильные стороны, вспоминая топографию карты, на которой предстояло драться. Финал…
Он нежно и настойчиво провел по плечу Румико, предвкушая момент ее пробуждения. Она сладко потянулась и открыла глаза. Глаза ее были… Прощаясь с уходящим сном она улыбнулась, а может - Лютор предпочел думать именно так - что она улыбнулась именно ему.
- Вставай, противник - сказал он - время умирать.
На секунду лицо ее потемнело, видимо, она осознала, какой сегодня день, но потом она рассмеялась
- Ну, надо же, даже накануне собственной смерти не дашь выспаться от души.
- Здравый пессимизм.
Румико легко спрыгнула с их ложа и, не утруждая себя одеванием, проследовала в душ. Наблюдая за ней, Лютор вспоминал подробности этой ночи. Ахх, как же она была хороша… Романтические порывы случались у Лютора очень редко, его профессия и склад ума просто не допускали этого, но что заставило его защитить оглушенную Румико в самом первом мясном бое, где каждый дрался лишь за себя…
"Я слишком долго убивал… Время для чего-то нового". Это поздняя попытка самооправдания отдавала каким-то малодушием. Если бы он воспользовался ее положением и добил ее, а потом занялся бы дальнейшим истреблением этих озверевших от крови дилетантов… Но все получилось, как получилось, и последующие ночи заставили его забыть о неуместном припадке милосердия. Черт возьми, закрадываются мыслишки о том, что "пора осесть", "подумать о будущем"! Он невольно рассмеялся от несуразности этих фантазий.
Осознав, что за мысли блуждают у него в голове, и насколько он был увлечен ими, Лютор выругал себя. Эффективность, эффективность - словно заклинание повторил он вслух.
В поисках комнатной консоли он скинул с кровати одеяло и подушки, под каждой из которых обнаружил по близнецу - Энфорсеру, и, наконец, саму консоль. Затенив потолок так, что солнце лишь освещало комнату, он отдал команды по уборке их апартаментов и стал смотреть логи защиты. Умиротворенный результатами, Лютор набрал утреннее меню для себя и Румико.
- Будем тренироваться? - Румико вышла из ванной, свежая и сияющая.
Лютор покачал головой.
- Серьезных нагрузок сегодня надо избегать.
- А как насчет несерьезных? - глаза ее смеялись, словно весенние солнца, полуприкрытые золотыми прядями.
Лютор усмехнулся и протянул ей ее пистолет.
- Не стоило его оставлять.
- Параноик - беззаботно улыбнулась она. Переспорить ее было невозможно, особенно, если в разгар спора, когда он начинал уже выходить из себя, она бросалась к нему со смехом и поцелуями.
- Не спорю. Взявшись за руки, они вышли на террасу. Лютора слегка смущал этот подростковый жест, но, утешив себя, что никто его не видит, он смирился. Зелень террасы и беззаботный разговор… Оба ощущали напряженность. Этой ночью… Сегодня… Сегодня… Лишь бы не попасть… Финалист лишь один… "Да, милая, вчерашнее представление - прекрасный образчик искусственной культуры"… "Клон Маккиа играет ничуть не хуже оригинала"… "Бекон немного пригорел - может, роботу пора переустановить Doors"… Ее лицо, искаженное болью… Сегодня… Запах энергетических разрядов… -
Что? - ее неожиданный вопрос вырвал Лютора из темных мыслей.
- Где ты витаешь? Только не говори, что ты замечтался. - она улыбалась светло и беззаботно, словно ей не предстояло ближайшей ночью выйти в темные коридоры, где им предстояло убивать, убивать, в том числе и друг друга. -
Замечтался - беспомощно улыбнулся Лютор.
- Я спросила, почему ты участвуешь в Торнаменте?
Этот вопрос был из знакомой области, поэтому Лютор даже не задумался, что ему ответить. В жизни он занимался многим, до мятежа колоний, во время которых ему не повезло оказаться на территории Федерации. Его обвинили в шпионаже. Он сидел в тюрьме, потом их отправили на печально известном Vortex Rikers в неизвестную сторону. Над незнакомой планетой их корабль попал под метеорит, а может, под обстрел, сие останется неизвестным во веки веков, и рухнул на планету, где остатки экипажа были вырезаны скааржами. Ему повезло, впрочем, последующие события упорно убеждали его в обратном, заставляя жалеть о том, что он выжил.
Из уцелевших компьютеров корабля Лютор извлек информацию о другом потерпевшем бедствие корабле. В надежде на то, что там остались спасательные капсулы он двинулся на поиски.
Дальнейшее Лютор помнил лишь как длинную цепь убийств скааржей, картинку сквозь кровавую пелену. На ISVKran его ждало разочарование и надежда. Капсулы были разбиты, но остались следы спасшегося экипажа.
…
Потом вдруг он обнаружил, что насилие настолько плотно въелось в его существо, что жизнь не казалось ему чем-то особо ценным. Ни своя, ни чужая. Несколько раз он возвращался на планеты скааржей, с рейдерами или в одиночку, лишь в поисках новых порций адреналина. Его безумная отстраненность и готовность убивать заставляла людей сторониться его. Впрочем, и он уже не нуждался в человеческом обществе, доводя себя ежедневными тренировками до исступления, предпочитая общество своего арсенала любому виду общения, любую религию - верой в свое бессмертие. Вероятно, он был безумен тогда… Абсолютно…
Это прошло…
Однажды…
Во время возвращения в места его первых встреч со скааржами. Он уже забыл об этом… Нет, естественно, в подсознании его хранилась информация о топографии местности, потенциальном расположении засад и огневых точек… Без всякой эмоциональной окраски. Да, там был храм… И запах мертвых скааржей, и обжигающий флэк в руках… Тогда ему отшибло память начисто…
Во время этого рейда он чувствовал смутное беспокойство. Непривычное чувство сидело где-то внутри, словно невидимая глазу заноза. Странно… Рапорт воздушных патрулей сообщал о нескольких скааржах, замеченных в этом районе. В связке с ним шли двое гуманоидов из шоковых войск и экспериментальный киборг. Беспокойство его росло, лишь заставляя Лютора нежнее гладить ствол штурмовой винтовки.
Селение было мертво. Они вошли в храм, почти разрушенный недавним обстрелом. Первым под выстрелы попал солдат из шоковых войск. Очереди из двух стингеров буквально распилили его напополам. Напарник несчастного медленно, словно в замедленном воспроизведении поднимал свое оружие, когда Лютор, перепрыгнув через еще стоящего, но уже мертвого солдата и очереди, продолжающие рвать его плоть, выстрелил в голову первого скааржа. Приземлившись, он поскользнулся на образовавшейся скользанке из мешанины мозга и крови и рухнул на спину, сознавая, что второй скаарж успевает развернуться и начать стрелять. Перекатившись от первых разбивающихся об пол кристаллов он уперся в стену и, понимая, что это конец, рванулся вверх, когда услышал звук разряжающегося эйтбола. Киборг, поле обстрела которого перекрывали два ныне мертвых солдата, успел накопить несколько ракет и выпустил их теперь во второго скааржа. Ударная волна и осколки накрыли Лютора, но, все же, он был спасен. Несколько суток он пролежал в луже собственной крови, ослепший и оглохший. Робот равнодушно стоял рядом, изредка позвякивая металлическими частями. В список его инструкций не входила помощь раненым или вызов помощи.
Лютор витал где-то… Здесь не было ни боли, ни страха… В сиянии он нежился, забывая о своем страдающем где-то теле. В этих грезах он был один, наслаждаясь теплом и невесомостью. Лишь прекрасное женское лицо… Мягкость крыльев… Никак он не мог увидеть ее глаз… Это было так важно… Тогда он возвращался в свое тело. Он слышал чьи-то крики, в один момент он понял, что это кричит он сам. Он не знал, сколько времени провел в состоянии беспамятства, но однажды он почувствовал, как чьи-то руки моют и перевязывают его. Когда он в первый раз открыл глаза, он обнаружил себя в том же храме. Боги этого мира послали ему этого нэли, что стал лечить его.
Восстанавливался он быстро. Однажды, когда рядом не было никого, он резко сел на связке соломы, что заменяла ему постель. Зажмурившись от головокружения и подступившей тошноты, Лютор застыл. Сквозь запахи его тела и испражнений пробивался воздух жаркого для НаПали. Впитывая эти новые ощущения, Лютор наслаждался. Мерное гудение насекомых, легкий ветерок, уносящий запахи смерти и боли...
Осторожно он открыл глаза. Мягкий полумрак храма. Видимо, нэли что-то дал ему, какой-то местный аналог анестезии. Взгляд на собственное тело заставил Лютора скривиться, хотя он и не чувствовал боли. От его движений несколько ран открылись и кровоточили. Не обращая это внимания, Лютор попытался встать. Шатаясь, он оперся на алтарь. Туман сновидений еще клубился в его глазах, смешиваясь с реальностью. Он поднял глаз к источнику света где-то наверху.
Величиной во всю стену, раскинув крылья с бьющими из под них молниями, яростно и благосклонно взирала на него… Как странно, что древние нэли изобразили на фреске женщину иной расы.
Вандора…
Румико зачарованно слушала его. Он никому до нее не рассказывал этого. Сейчас, рассказывая, он сам с удивлением осознавал многие мотивы и обстоятельства, двигающие его жизнь.
На этом его скааржевская кампания закончилась. Больше его не тянуло на ту планету, хотя он не переставал совершенствовать свои навыки, приобретенные в то время. С тех пор он наблюдал за своей жизнью как бы со стороны, изредка удивляясь собственному безрассудству и жестокости.
- Ну, еще, в этой жизни не было цели. Лиандри, предложив Торнамент дала мне что-то вроде этого.
- Что-то вроде? -переспросила Румико. Совершенная бровь дрогнула, придавая дополнительное очарование ее точеным чертам.
- Торнамент - игра. - ответил Лютор. - Игра, где по настоящему умирают, но от этого он не перестает быть игрой. Особого смысла участвовать я не вижу, но в тот момент, когда Лиандри объявила об этом проекте, я был свободен, и подумал - "почему - нет?". Хотя, я думаю, что цели Лиандри далеки от предоставления массам зрелищ и наживаться на рекламе для них не столь уж важно…
- Игра - как эхо повторила Румико.
Он внимательно посмотрел на нее. Несмотря на то, что она вольно откинулась в кресле, тело ее сохраняло какую-то напряженность. Глаза ее были… Чересчур внимательны, что ли? Он видел много таких глаз, привычнее глядящих через прицел, чем через стакан с соком. Восходящее солнце запуталось в ее прядях, пряча лицо от Лютора, завидуя его удовольствию смотреть на Румико.
Она рассмеялась и, вскочив, схватила его за руку.
- Ну, раз сегодня не будем тренироваться, пошли в город! У тебя такое странное выражение лица. - она дразнила его своей кожей, напоенной ароматом трав, смехом, движением. Он встряхнулся, сбрасывая наваждение, и тоже рассмеялся.
- Пойдем.
Город на поверхности планеты жил по собственному ритму. Он был велик, он был бесцеремонен, он был жесток и циничен, начиная от гидропонных плантаций внешней оболочки и заканчивая… Хотя, насколько он уходил в глубину планеты, не знал никто. Когда-то Лютор уже бывал здесь, еще до того, как эту планету выкупила Лиандри. О народе Кооса остались не самые лучшие воспоминания, впрочем, то же чувство недоверия у Лютора вызывало большинство существ в галактике.
Биолюм на стенах древних коридоров, холовывески, призывающие опробовать лучшие наркотики в мире, рекламирующие достижения псевдосенсория, ароматы безумно горящей жизни… Город жил…
Сегодня богами его стали бойцы Торнамента, сияние реклам, обрывки разговоров, уличные одеяния, имитирующие броню и шмоты плоти… Холоизображение Xan'a, внезапно появившееся посреди улицы едва не заставило Лютора и Румико рефлекторно отпрыгнуть в разные стороны. Несуразно покрутив плазменным ружьем, Xan возвестил замогильным голосом "I am the alpha and the omega… Победитель будет известен сегодня! Сенс-канал Лиандри этой ночью! Ощущение боя прямо от участников! Подключайтесь к сенс- каналу Лиандри сейчас!".
Лютор механически поправил лицевую маску.
Пробираясь в толпе, Лютор и Румико почти не разговаривали, стремясь куда-то, уходя от утреннего напряжения, вызванного разговором и неожиданным напоминанием о предстоящей ночи. Так их занесло в старую часть города. Заметив какую-то вывеску, Румико потянула Лютора за рукав.
Среди яростного кипения это был островок тишины и покоя.
- Фабулярий? - удивился Лютор, - вот уж не знал, что ты любишь сказки.
- Сказки любишь ты… - в глазах Румико мелькнула печаль, мелькнула, чтобы растаять в глубине зрачка. - Мой убийца.
Лютор не стал обращать внимания на двусмысленность последней фразы, приобретающей довольно мрачную окраску в свете сегодня.
Фабулярий… Почему бы и нет?
Было заметно, что дворец сказок переживал упадок. Люминисцент во многих местах выгорел, пафосные фрески с забавно сплетенными мифическими фигурами разных рас и времен облезли… Робот на входе равнодушно проводил их красным мерцанием светофильтров.
Вдруг Лютор остановился, как будто бы споткнувшись. В центре следующего зала… Как неправильно… Стояла статуя нэли. Она нарушала все каноны этой пацифистской культуры. В отличие от статуй, виденных Лютором на НаПали, выражавших спокойствие и всеобъемлющую доброту, хранящих своими открытыми руками мир, руки этой статуи были задействованы по другому. Двумя нижними руками этот ренегадствующий нэли держал рэзорджэк, готовый к употреблению, с вращающимся диском в метателе. Лютор поежился, представив, как статуя вдруг оживет и превратит этот зал в смертельную ловушку, заполненную воющими дисками. В одной из верхних рук нали держал связку импульсных гранат, в другой - сжимал сонический нож, которым указывал на что-то.
Проследив за направлением ножа, Лютор подошел к алькову, полузакрытому грязной занавеской. Воистину, Фабулярий знавал лучшие дни. Бесцеремонно отдернув занавесь, Лютор разглядывал обитателя этой каморки.
Он был очень стар… Это Лютор мог заметить сразу. Изношенные сервоприводы жалобно пискнули, когда киборгизированный… да, определенно, гуманоид, повернулся к Лютору.
Лютор невольно хмыкнул, увидев, что желание эпатировать окружающих превзошло в этом комке плоти и стали здравый смысл. Киборг был слеп. Точнее, ослеплен не так давно. Оранжевые губы дрогнули
- Каких историй ищешь ты, о воин?
Лютор молча продолжал разглядывать мифогога. Затянувшуюся паузу разрядила Румико.
- Ээээ… Историй гнева и силы - она вспомнила традиционное обращение к мифогогам.
- Все в эти дни ищут это. Вовсе незачем приходить для этого сюда. - неожиданная грубость удивила Лютора, мифогог продолжал - этого добра довольно на улицах Кооса. Все только и говорят, что о Торнаменте. Ваши тени полны насилием… Зачем вам еще мои сказки?
- Откуда у тебя эта статуя? - Лютор врезался в разговор.
Мифогог направил свои пустые глазницы в его сторону. Он молчал. Лютор уже стал думать, не имеет ли здесь место случай какого-то самогипноза с летальным исходом, когда мифогог медленно наклонился и выдвинул из-под своего ложа сундук. При попытке мифогога открыть его, паранойя Лютора воспламенилась. Услышав гудение виброножа у себя под ухом, киборг на секунду застыл, потом, усмехнувшись достал из сундука нечто, оказавшееся сложенной кожей головы скааржа.
Закрыв сундук и небрежно вбив его на место, маленький киборг положил и разгладил жутковатый артефакт у себя на коленях.
Как понял Лютор, это было прелюдией.
Но старый мифогог уже привлек его внимание, поэтому он выключил нож и убрал его. Оглянувшись, он увидел странную улыбку Румико, стоящей, опершись на стену. Взаимные манипуляции киборга и Лютора нисколько не впечатлили ее - она была абсолютно расслабленной и спокойной.
Мифогог чуть раскачивался, сидя на своем ложе, гладя пальцами, сохранившими плоть, чешуйки кожи скааржа.
- Почему… - начал он, Лютор удивленно посмотрел на него. Голос мифогога был полон странной страсти и силы, он зачаровывал и вел за собой. Блеклость антуража отступала на задний план перед этим голосом, грязь жалкой каморки, поскрип старых частей киборга, тусклый свет нисколько не мешали ему. - Почему плоть стремиться к самосожжению, почему на крови вырастают самые яркие цветы?… Кто опыляет их, что за странные бабочки с крыльями из лезвий?
Давно… Так давно, что разум меркнет при попытке осознать величие этой древности боги некоего мира поссорились…
Жизнь - дар, жизнь проклятье, между двумя полюсами танцуют сполохи сияния, регулирующие процессы эволюции. И ящерица, и поэт имеют одинаковую значимость, нити их судеб прописаны одним пером. Возвышенные богами часто забывают об этом, как и о том, благодаря кому они возвышены. Но вечная музыка… или треск калькуляторов, подсчитывающих круги их жизней неумолимы. Но есть и те, кто пренебрегает Порядком, ставя себя выше воли богов, поднимаясь над сиянием, становятся звездами.
Некоторые контролируют свои биохимические процессы, доходя в этом до совершенства, некоторые заменяют подаренную плоть более стойкими материалами, некоторые отвязывают себя от своих тел, дополняя их чужими органами.
Она идет по темным коридорам своего замка, владычица смерти и мысли ее далеко. Мысли ее есть свет между полюсами, кольца интерференции, баланс света и тьмы. Но звезды сияют слишком ярко, нарушая ее волю и мысли ее далеко.
Она садится на пьедестал и хлопает в ладоши. На колоннах ее покоя вспыхивает сиреневое пламя, отодвигая тени в углы, но глаза ее ярче и синее. В руках ее появляется бокал вина, она закуривает тонкую сигарету. Одно движение пальца - и пепел тысяч городов падет в безвестность… С орбитальных платформ сорвутся тысячи стальных семян, расцветающих великолепными цветами на плоти мира…
Глаза ее вспыхивают на мгновение, но тяжелые веки гасят этот огонь. Не то…
Она смотрит на бокал, наполненный темной густой жидкостью. В глубине океанов танцуют фиолетовые искры. Пальцы ее готовы разжаться, утопив красным тысячи миров… Нет.
Она запрокидывает голову и смотрит вверх. Ее точеные ноздри раздуваются от бешенства, прекрасные губы кривятся, обнажая белизну острых зубов. Пламя хрустальных колонн сходит с ума, рисуя страшные тени на стенах, отражая прекрасные черты, искаженные гневом тысячекратно. Взгляд ее упирается в одно из отражений, в тысячу, создаваемых блестящими колоннами, стоящими друг напротив друга отражений…
Она смеется, смеется вместе со всеми отражениями, руша звезды своим тысячекратно размноженным смехом, фиолетовыми молниями, бьющими из прекрасных глаз, из-под чудесных крыльев сотканных из нежности и стали.
Ее не остановить.
Имя страсти ее - смерть.
Лютор цинично усмехнулся. Очарование сказки покинуло его, оставив те же атрибуты нищеты и упадка в его душе, что окружали его в Фабулярии.
Румико поблагодарила мифогога, казалось, впавшего в прострацию, кинула несколько кредиток на постель рядом с ним.
Не попрощавшись, они покинули дворец сказок, вновь окунувшись в кипение улиц Кооса.
Лютор вылез из релаксационного ложа. Стряхнув остатки геля-иммобилизатора, он направился в зал.
Подходя к месту их постоянных тренировок Лютор услышал выстрелы шокового ружья. Он поморщился. Не стоит подвергать себя нагрузкам за несколько часов до времени, когда все силы нужно будет отдать за собственную жизнь. Все, что можно было сделать, уже сделано.
Тело ее двигалось со смертоносным изяществом в сумеречном свете зала. К ирреальному свету вспышек синего пламени, выпускаемого шокрайфлом, добавляла фантастичности неисправная лампа на потолке.
Румико пыталась делать сферы. Выпуская альтернативный заряд шокового ружья она резко отпрыгивала и пыталась поразить его следующим выстрелом. -
Сорок процентов! - раздраженно воскликнула она, ощутив его присутствие.
- Не так уж плохо для боя. - ответил Лютор - Почти половина.
- Да, для боя - она резко остановилась и повернулась к нему. - но не для мягкой тренировки в домашних условиях!
В глазах ее еще танцевали сиреневые искры. Он усмехнулся.
- Что за мысли тревожат тебя? Ты должна отдать всю себя предстоящему бою.
- Бой… Бой всегда во мне… - Она была очень возбуждена, задыхаясь она продолжала - Ты… ты лишь играешь, Лютор, ты не знаешь, что значит отдать себя всего победе, пожертвовать всем, что реальность означает для тебя? Милый, милый, я отдала все победе… Все…
Также неожиданно, как появился, этот маниакальный запал исчез, будто Румико повернула внутри себя какой-то выключатель. Глаза ее на секунду стали безжизненными и пустыми… В них отразилось лицо Лютора.
- Румико… - мягко произнес он. Он был действительно озабочен, но отражение в ее глазах лишь пошевелило блеклыми губами, слова канули в эту серую пустыню. - Что с тобой, девочка?
В зале стало так тихо… Был слышен только треск неисправной лампы, своим мерцанием бросающей на обожженные стены странные тени, тускло пародирующие вспышки и треск шокового ружья…
Румико устало провела по глазам, закрывая эту страшную пустоту. Ружье уперлось стволом в пол, едва удерживаемое.
- Наш вечный спор… Разве ты не хочешь жить вечно?
- О чем ты? - Его удивила эта резкая смена темы.
- Ты… Ты не знаешь… - ее удивление было таким же блеклым и уставшим. - Ты не знаешь… Прошедшие первые девятнадцать кругов… С них стали делать клоны. Тысячи клонов… И их будет больше… Их будут миллионы… Кровавые ошметки плоти вновь собраны воедино, ведь достаточно лишь одной клетки… Лиандри… Все мы разорены… Скааржи наступают… Торнамент - последний проект, в нем - все.
Миллионы самых лучших солдат… С рефлексами, заложенными на клеточном уровне…
Лютор недоуменно слушал ее
- Бред. - безапелляционно заявил он. - Рефлексы - рефлексами, но как же самое главное, милая…
Румико подняла руку, прерывая его. Величественность этого жеста напомнила Лютору что-то… Древнюю фреску…
- Самое главное - мозг… И этот мозг принадлежит победителю.
Лютор молчал, потрясенный этой картиной.
Миллионы великолепных солдат… Миллионы Люторов, Рэйноров, Виссэ, Румико…
Воистину, Лиандри выковала себе страшный молот… Миллионы бойцов Торнамента… Действующих как одно целое, управляемых одним мозгом. В голову Лютора пришла неожиданная мысль.
- Чем мы лучше скааржей? Объясни мне, Румико, ведь они тоже…- происходящее грубо отвалило пласт его памяти, обнажив картины логова скааржей, инкубатора, где он убил их общую мать и царицу.
- Мы просто хотим жить, - она ожила, в глазах ее вновь сияли искры энергии. - Но некоторые из нас хотят жить еще больше! - рот ее хищно искривился, обнажая белые острые зубы. Сила страсти, сотрясавшей ее изнутри, светилась в ее глазах, в каждом движении прекрасного тела.
Лютор хрипло рассмеялся.
- Больше, меньше… Каждый из нас - пленник своей черепной коробки. Ты заканчиваешься там, где начинается кость. Ты можешь жить в каждом из них, но где же будешь ТЫ?
Он протянул к ней руку, пытаясь стереть этот разговор из их жизни, надеясь, что все еще можно исправить… Она отшатнулась.
Разговор был исчерпан… Тишину нарушала лишь лампа, также назойливо жужжащая… Оба одновременно посмотрели на нее. Румико вдруг вскинула ружье и выстрелила в источник раздражения. На несколько мгновений комната окрасилась ядовито-синими сполохами… Лютор вздрогнул, словно души его вдруг коснулись шелковистые крылья… И исчезли… Выстрел как будто разрушил ту неожиданно возникшую между ними стену… Вроде бы…
В наступившей тишине они посмотрели друг другу в глаза.
- Да ладно - вдруг устало усмехнулась Румико… - Ничего не изменилось…
Лютор несколько секунд продолжал смотреть на нее, словно ощупывая поверхность льда… Расслабившись, он осторожно кивнул.
Она, словно подломившись, села на пол и посмотрела на него снизу вверх. Шоковое ружье, почти разряженное упало рядом. Лютор присел рядом с ней и обнял за плечи. Холод брони…
Она опустила голову ему на плечо и закрыла глаза. Так они сидели долго. Время потеряло всякий смысл для них, во всей вселенной, полной боли и ненависти, здесь был уголок нежности и тепла.
Вдруг Лютор вздрогнул.
ВРЕМЯ.
Время…
Время..
Румико.
Ничего не изменилось… Торнамент должен состояться сегодня.
Ночь.
Румико протянула руку вслед ему, словно пытаясь удержать его на их островке… Время…
- Дорогая, мы опаздываем на регистрацию…
Глаза ее… На секунду он поплыл… Во всем мире остались только эти чудесные глаза… Он растворился в этой нежности… На секунду ему показалось, что вся жизнь его утонула в чудесных глазах Румико. Они были как-то особенно нежны и прекрасны сейчас, за несколько часов до…
Улыбнувшись ей, он встал. - Да… - голос ее был неожиданно хриплым, то ли от слез… Откашлявшись, она повторила - да… Иди, милый, я сейчас…
Но Лютора уже покинули нежные чувства. Тело Лютора пело, наполняясь адреналином. Сладкая дрожь где-то глубоко внутри, предвкушение смертельного риска и борьбы. Он был уже там, где в топке боя сгорали слабейшие…
Время…
Кожей спины он почувствовал это, прежде чем медленно летящий сгусток альтернативного выстрела шокрайфла настиг его. Успев повернуться, он увидел, как дергается ружье в руках Румико, выпуская следующий заряд…
Сфера…
Нежные крылья накрыли Лютора, унося туда, где не было боли и смерти… Наконец-то он увидел ее глаза, растворяясь в их синеве, синеве молний…
Румико…
Вандора…
Она сидит в своем покое, озаренном пламенем хрустальных колонн, в глазах ее танцуют сиреневые искры. Она рушит звезды своим серебряным смехом, она дарит жизнь своей улыбкой…
Слеза беззвучно скатывается по высокой скуле, на несколько мгновений даря радугу…
На несколько мгновений…
Имя страсти твоей…
Смерть.
Дхаммапада (93)
Лютор бездумно играл прядями волос Румико. Оранжевое солнце Линии било сквозь прозрачную крышу, играя тенями на лице спящей Румико, словно давая насладиться Лютору ее красотой в разных ракурсах и вариациях. Как такое удивительно красивое существо может быть столь же смертоносным… Он поморщился от этой вдруг проскользнувшей мысли… Он любил смотреть на нее спящую, такую другую, забывая эту безумную сосредоточенность, когда в руках ее был АСМД, а ее прекрасное тело было плотно упаковано в мономолекулярную броню. Она пошевелилась во сне, укрывая лицо от света, прижавшись к его груди. Эта нечаянная ласка заставила его улыбнуться. Он протянул руку и осторожно убрал прядку, упавшую ей на лицо, наслаждаясь каждым мгновением этого действия. Осколки сна еще таяли в его голове, хотя он всегда старался забыть свои сны еще на стадии пробуждения, этот сон был слишком ярок и навязчив… Он вернул его в то время, когда…
…Мертвые скааржи отвратительно воняли, как могут вонять дохлые то ли насекомые, то ли ящеры. Адреналин плескался в крови Лютора, ускоряя рефлексы, оттачивая все восприятие. Мир вокруг был смазанной от скорости картинкой, раскаленный флэк жег пальцы. Раненый нэли отчаянно кричал, пытаясь удержать внутренности в собственном животе.
Какая-то мысль, какая-то картинка билась на краю восприятия, что-то не относящееся непосредственно к смерти вокруг…
Умирающий сейчас нали - то ли местный священник, то ли старейшина вырезанного скааржами клана - вывел его через горы к этому поселению, где убогие хижины громоздились прямо среди величественных руин. День они провели в близлежащей рощице, наблюдая за брошенным поселком, а вечером вошли в этот храм, где и наткнулись на патруль скааржей. Первым под выстрелы попал нэли, дав Лютору те драгоценные мгновения, что решили исход схватки…
Буря адреналина еще не утихла в венах Лютора, когда он поднял глаза и увидел Ее. Величиной во всю стену, раскинув крылья с бьющими из под них молниями, яростно и благосклонно взирала на битву… Как странно, что древние нэли изобразили на фреске женщину иной расы.
Зачарованный силой ее взгляда Лютор застыл. Глаза ее были…
Когда страшный удар подбросил его прямо к ней, в объятия теплых и нежных крыльев.
Godess of Lightning.
Вандора…
Тучка набежала на солнце, на секунду окрасив комнату в фантастические цвета, оттенив высокие скулы и мягкие очертания подбородка лица Румико. Лютор провел рукой по глазам, стирая остатки сна. Сон оставил лишь беспокойство где-то глубоко внутри.
"Этой ночью…" - эта мысль заставила его чуть напрячься. Мысли его переключились в другое русло, он вновь стал эффективной, расчетливой машиной насилия.
Этой ночью - финал. В тысячный раз он мысленно пробежал по списку противников, оценивая их потенциал, слабые и сильные стороны, вспоминая топографию карты, на которой предстояло драться. Финал…
Он нежно и настойчиво провел по плечу Румико, предвкушая момент ее пробуждения. Она сладко потянулась и открыла глаза. Глаза ее были… Прощаясь с уходящим сном она улыбнулась, а может - Лютор предпочел думать именно так - что она улыбнулась именно ему.
- Вставай, противник - сказал он - время умирать.
На секунду лицо ее потемнело, видимо, она осознала, какой сегодня день, но потом она рассмеялась
- Ну, надо же, даже накануне собственной смерти не дашь выспаться от души.
- Здравый пессимизм.
Румико легко спрыгнула с их ложа и, не утруждая себя одеванием, проследовала в душ. Наблюдая за ней, Лютор вспоминал подробности этой ночи. Ахх, как же она была хороша… Романтические порывы случались у Лютора очень редко, его профессия и склад ума просто не допускали этого, но что заставило его защитить оглушенную Румико в самом первом мясном бое, где каждый дрался лишь за себя…
"Я слишком долго убивал… Время для чего-то нового". Это поздняя попытка самооправдания отдавала каким-то малодушием. Если бы он воспользовался ее положением и добил ее, а потом занялся бы дальнейшим истреблением этих озверевших от крови дилетантов… Но все получилось, как получилось, и последующие ночи заставили его забыть о неуместном припадке милосердия. Черт возьми, закрадываются мыслишки о том, что "пора осесть", "подумать о будущем"! Он невольно рассмеялся от несуразности этих фантазий.
Осознав, что за мысли блуждают у него в голове, и насколько он был увлечен ими, Лютор выругал себя. Эффективность, эффективность - словно заклинание повторил он вслух.
В поисках комнатной консоли он скинул с кровати одеяло и подушки, под каждой из которых обнаружил по близнецу - Энфорсеру, и, наконец, саму консоль. Затенив потолок так, что солнце лишь освещало комнату, он отдал команды по уборке их апартаментов и стал смотреть логи защиты. Умиротворенный результатами, Лютор набрал утреннее меню для себя и Румико.
- Будем тренироваться? - Румико вышла из ванной, свежая и сияющая.
Лютор покачал головой.
- Серьезных нагрузок сегодня надо избегать.
- А как насчет несерьезных? - глаза ее смеялись, словно весенние солнца, полуприкрытые золотыми прядями.
Лютор усмехнулся и протянул ей ее пистолет.
- Не стоило его оставлять.
- Параноик - беззаботно улыбнулась она. Переспорить ее было невозможно, особенно, если в разгар спора, когда он начинал уже выходить из себя, она бросалась к нему со смехом и поцелуями.
- Не спорю. Взявшись за руки, они вышли на террасу. Лютора слегка смущал этот подростковый жест, но, утешив себя, что никто его не видит, он смирился. Зелень террасы и беззаботный разговор… Оба ощущали напряженность. Этой ночью… Сегодня… Сегодня… Лишь бы не попасть… Финалист лишь один… "Да, милая, вчерашнее представление - прекрасный образчик искусственной культуры"… "Клон Маккиа играет ничуть не хуже оригинала"… "Бекон немного пригорел - может, роботу пора переустановить Doors"… Ее лицо, искаженное болью… Сегодня… Запах энергетических разрядов… -
Что? - ее неожиданный вопрос вырвал Лютора из темных мыслей.
- Где ты витаешь? Только не говори, что ты замечтался. - она улыбалась светло и беззаботно, словно ей не предстояло ближайшей ночью выйти в темные коридоры, где им предстояло убивать, убивать, в том числе и друг друга. -
Замечтался - беспомощно улыбнулся Лютор.
- Я спросила, почему ты участвуешь в Торнаменте?
Этот вопрос был из знакомой области, поэтому Лютор даже не задумался, что ему ответить. В жизни он занимался многим, до мятежа колоний, во время которых ему не повезло оказаться на территории Федерации. Его обвинили в шпионаже. Он сидел в тюрьме, потом их отправили на печально известном Vortex Rikers в неизвестную сторону. Над незнакомой планетой их корабль попал под метеорит, а может, под обстрел, сие останется неизвестным во веки веков, и рухнул на планету, где остатки экипажа были вырезаны скааржами. Ему повезло, впрочем, последующие события упорно убеждали его в обратном, заставляя жалеть о том, что он выжил.
Из уцелевших компьютеров корабля Лютор извлек информацию о другом потерпевшем бедствие корабле. В надежде на то, что там остались спасательные капсулы он двинулся на поиски.
Дальнейшее Лютор помнил лишь как длинную цепь убийств скааржей, картинку сквозь кровавую пелену. На ISVKran его ждало разочарование и надежда. Капсулы были разбиты, но остались следы спасшегося экипажа.
…
Потом вдруг он обнаружил, что насилие настолько плотно въелось в его существо, что жизнь не казалось ему чем-то особо ценным. Ни своя, ни чужая. Несколько раз он возвращался на планеты скааржей, с рейдерами или в одиночку, лишь в поисках новых порций адреналина. Его безумная отстраненность и готовность убивать заставляла людей сторониться его. Впрочем, и он уже не нуждался в человеческом обществе, доводя себя ежедневными тренировками до исступления, предпочитая общество своего арсенала любому виду общения, любую религию - верой в свое бессмертие. Вероятно, он был безумен тогда… Абсолютно…
Это прошло…
Однажды…
Во время возвращения в места его первых встреч со скааржами. Он уже забыл об этом… Нет, естественно, в подсознании его хранилась информация о топографии местности, потенциальном расположении засад и огневых точек… Без всякой эмоциональной окраски. Да, там был храм… И запах мертвых скааржей, и обжигающий флэк в руках… Тогда ему отшибло память начисто…
Во время этого рейда он чувствовал смутное беспокойство. Непривычное чувство сидело где-то внутри, словно невидимая глазу заноза. Странно… Рапорт воздушных патрулей сообщал о нескольких скааржах, замеченных в этом районе. В связке с ним шли двое гуманоидов из шоковых войск и экспериментальный киборг. Беспокойство его росло, лишь заставляя Лютора нежнее гладить ствол штурмовой винтовки.
Селение было мертво. Они вошли в храм, почти разрушенный недавним обстрелом. Первым под выстрелы попал солдат из шоковых войск. Очереди из двух стингеров буквально распилили его напополам. Напарник несчастного медленно, словно в замедленном воспроизведении поднимал свое оружие, когда Лютор, перепрыгнув через еще стоящего, но уже мертвого солдата и очереди, продолжающие рвать его плоть, выстрелил в голову первого скааржа. Приземлившись, он поскользнулся на образовавшейся скользанке из мешанины мозга и крови и рухнул на спину, сознавая, что второй скаарж успевает развернуться и начать стрелять. Перекатившись от первых разбивающихся об пол кристаллов он уперся в стену и, понимая, что это конец, рванулся вверх, когда услышал звук разряжающегося эйтбола. Киборг, поле обстрела которого перекрывали два ныне мертвых солдата, успел накопить несколько ракет и выпустил их теперь во второго скааржа. Ударная волна и осколки накрыли Лютора, но, все же, он был спасен. Несколько суток он пролежал в луже собственной крови, ослепший и оглохший. Робот равнодушно стоял рядом, изредка позвякивая металлическими частями. В список его инструкций не входила помощь раненым или вызов помощи.
Лютор витал где-то… Здесь не было ни боли, ни страха… В сиянии он нежился, забывая о своем страдающем где-то теле. В этих грезах он был один, наслаждаясь теплом и невесомостью. Лишь прекрасное женское лицо… Мягкость крыльев… Никак он не мог увидеть ее глаз… Это было так важно… Тогда он возвращался в свое тело. Он слышал чьи-то крики, в один момент он понял, что это кричит он сам. Он не знал, сколько времени провел в состоянии беспамятства, но однажды он почувствовал, как чьи-то руки моют и перевязывают его. Когда он в первый раз открыл глаза, он обнаружил себя в том же храме. Боги этого мира послали ему этого нэли, что стал лечить его.
Восстанавливался он быстро. Однажды, когда рядом не было никого, он резко сел на связке соломы, что заменяла ему постель. Зажмурившись от головокружения и подступившей тошноты, Лютор застыл. Сквозь запахи его тела и испражнений пробивался воздух жаркого для НаПали. Впитывая эти новые ощущения, Лютор наслаждался. Мерное гудение насекомых, легкий ветерок, уносящий запахи смерти и боли...
Осторожно он открыл глаза. Мягкий полумрак храма. Видимо, нэли что-то дал ему, какой-то местный аналог анестезии. Взгляд на собственное тело заставил Лютора скривиться, хотя он и не чувствовал боли. От его движений несколько ран открылись и кровоточили. Не обращая это внимания, Лютор попытался встать. Шатаясь, он оперся на алтарь. Туман сновидений еще клубился в его глазах, смешиваясь с реальностью. Он поднял глаз к источнику света где-то наверху.
Величиной во всю стену, раскинув крылья с бьющими из под них молниями, яростно и благосклонно взирала на него… Как странно, что древние нэли изобразили на фреске женщину иной расы.
Вандора…
Румико зачарованно слушала его. Он никому до нее не рассказывал этого. Сейчас, рассказывая, он сам с удивлением осознавал многие мотивы и обстоятельства, двигающие его жизнь.
На этом его скааржевская кампания закончилась. Больше его не тянуло на ту планету, хотя он не переставал совершенствовать свои навыки, приобретенные в то время. С тех пор он наблюдал за своей жизнью как бы со стороны, изредка удивляясь собственному безрассудству и жестокости.
- Ну, еще, в этой жизни не было цели. Лиандри, предложив Торнамент дала мне что-то вроде этого.
- Что-то вроде? -переспросила Румико. Совершенная бровь дрогнула, придавая дополнительное очарование ее точеным чертам.
- Торнамент - игра. - ответил Лютор. - Игра, где по настоящему умирают, но от этого он не перестает быть игрой. Особого смысла участвовать я не вижу, но в тот момент, когда Лиандри объявила об этом проекте, я был свободен, и подумал - "почему - нет?". Хотя, я думаю, что цели Лиандри далеки от предоставления массам зрелищ и наживаться на рекламе для них не столь уж важно…
- Игра - как эхо повторила Румико.
Он внимательно посмотрел на нее. Несмотря на то, что она вольно откинулась в кресле, тело ее сохраняло какую-то напряженность. Глаза ее были… Чересчур внимательны, что ли? Он видел много таких глаз, привычнее глядящих через прицел, чем через стакан с соком. Восходящее солнце запуталось в ее прядях, пряча лицо от Лютора, завидуя его удовольствию смотреть на Румико.
Она рассмеялась и, вскочив, схватила его за руку.
- Ну, раз сегодня не будем тренироваться, пошли в город! У тебя такое странное выражение лица. - она дразнила его своей кожей, напоенной ароматом трав, смехом, движением. Он встряхнулся, сбрасывая наваждение, и тоже рассмеялся.
- Пойдем.
Город на поверхности планеты жил по собственному ритму. Он был велик, он был бесцеремонен, он был жесток и циничен, начиная от гидропонных плантаций внешней оболочки и заканчивая… Хотя, насколько он уходил в глубину планеты, не знал никто. Когда-то Лютор уже бывал здесь, еще до того, как эту планету выкупила Лиандри. О народе Кооса остались не самые лучшие воспоминания, впрочем, то же чувство недоверия у Лютора вызывало большинство существ в галактике.
Биолюм на стенах древних коридоров, холовывески, призывающие опробовать лучшие наркотики в мире, рекламирующие достижения псевдосенсория, ароматы безумно горящей жизни… Город жил…
Сегодня богами его стали бойцы Торнамента, сияние реклам, обрывки разговоров, уличные одеяния, имитирующие броню и шмоты плоти… Холоизображение Xan'a, внезапно появившееся посреди улицы едва не заставило Лютора и Румико рефлекторно отпрыгнуть в разные стороны. Несуразно покрутив плазменным ружьем, Xan возвестил замогильным голосом "I am the alpha and the omega… Победитель будет известен сегодня! Сенс-канал Лиандри этой ночью! Ощущение боя прямо от участников! Подключайтесь к сенс- каналу Лиандри сейчас!".
Лютор механически поправил лицевую маску.
Пробираясь в толпе, Лютор и Румико почти не разговаривали, стремясь куда-то, уходя от утреннего напряжения, вызванного разговором и неожиданным напоминанием о предстоящей ночи. Так их занесло в старую часть города. Заметив какую-то вывеску, Румико потянула Лютора за рукав.
Среди яростного кипения это был островок тишины и покоя.
- Фабулярий? - удивился Лютор, - вот уж не знал, что ты любишь сказки.
- Сказки любишь ты… - в глазах Румико мелькнула печаль, мелькнула, чтобы растаять в глубине зрачка. - Мой убийца.
Лютор не стал обращать внимания на двусмысленность последней фразы, приобретающей довольно мрачную окраску в свете сегодня.
Фабулярий… Почему бы и нет?
Было заметно, что дворец сказок переживал упадок. Люминисцент во многих местах выгорел, пафосные фрески с забавно сплетенными мифическими фигурами разных рас и времен облезли… Робот на входе равнодушно проводил их красным мерцанием светофильтров.
Вдруг Лютор остановился, как будто бы споткнувшись. В центре следующего зала… Как неправильно… Стояла статуя нэли. Она нарушала все каноны этой пацифистской культуры. В отличие от статуй, виденных Лютором на НаПали, выражавших спокойствие и всеобъемлющую доброту, хранящих своими открытыми руками мир, руки этой статуи были задействованы по другому. Двумя нижними руками этот ренегадствующий нэли держал рэзорджэк, готовый к употреблению, с вращающимся диском в метателе. Лютор поежился, представив, как статуя вдруг оживет и превратит этот зал в смертельную ловушку, заполненную воющими дисками. В одной из верхних рук нали держал связку импульсных гранат, в другой - сжимал сонический нож, которым указывал на что-то.
Проследив за направлением ножа, Лютор подошел к алькову, полузакрытому грязной занавеской. Воистину, Фабулярий знавал лучшие дни. Бесцеремонно отдернув занавесь, Лютор разглядывал обитателя этой каморки.
Он был очень стар… Это Лютор мог заметить сразу. Изношенные сервоприводы жалобно пискнули, когда киборгизированный… да, определенно, гуманоид, повернулся к Лютору.
Лютор невольно хмыкнул, увидев, что желание эпатировать окружающих превзошло в этом комке плоти и стали здравый смысл. Киборг был слеп. Точнее, ослеплен не так давно. Оранжевые губы дрогнули
- Каких историй ищешь ты, о воин?
Лютор молча продолжал разглядывать мифогога. Затянувшуюся паузу разрядила Румико.
- Ээээ… Историй гнева и силы - она вспомнила традиционное обращение к мифогогам.
- Все в эти дни ищут это. Вовсе незачем приходить для этого сюда. - неожиданная грубость удивила Лютора, мифогог продолжал - этого добра довольно на улицах Кооса. Все только и говорят, что о Торнаменте. Ваши тени полны насилием… Зачем вам еще мои сказки?
- Откуда у тебя эта статуя? - Лютор врезался в разговор.
Мифогог направил свои пустые глазницы в его сторону. Он молчал. Лютор уже стал думать, не имеет ли здесь место случай какого-то самогипноза с летальным исходом, когда мифогог медленно наклонился и выдвинул из-под своего ложа сундук. При попытке мифогога открыть его, паранойя Лютора воспламенилась. Услышав гудение виброножа у себя под ухом, киборг на секунду застыл, потом, усмехнувшись достал из сундука нечто, оказавшееся сложенной кожей головы скааржа.
Закрыв сундук и небрежно вбив его на место, маленький киборг положил и разгладил жутковатый артефакт у себя на коленях.
Как понял Лютор, это было прелюдией.
Но старый мифогог уже привлек его внимание, поэтому он выключил нож и убрал его. Оглянувшись, он увидел странную улыбку Румико, стоящей, опершись на стену. Взаимные манипуляции киборга и Лютора нисколько не впечатлили ее - она была абсолютно расслабленной и спокойной.
Мифогог чуть раскачивался, сидя на своем ложе, гладя пальцами, сохранившими плоть, чешуйки кожи скааржа.
- Почему… - начал он, Лютор удивленно посмотрел на него. Голос мифогога был полон странной страсти и силы, он зачаровывал и вел за собой. Блеклость антуража отступала на задний план перед этим голосом, грязь жалкой каморки, поскрип старых частей киборга, тусклый свет нисколько не мешали ему. - Почему плоть стремиться к самосожжению, почему на крови вырастают самые яркие цветы?… Кто опыляет их, что за странные бабочки с крыльями из лезвий?
Давно… Так давно, что разум меркнет при попытке осознать величие этой древности боги некоего мира поссорились…
Жизнь - дар, жизнь проклятье, между двумя полюсами танцуют сполохи сияния, регулирующие процессы эволюции. И ящерица, и поэт имеют одинаковую значимость, нити их судеб прописаны одним пером. Возвышенные богами часто забывают об этом, как и о том, благодаря кому они возвышены. Но вечная музыка… или треск калькуляторов, подсчитывающих круги их жизней неумолимы. Но есть и те, кто пренебрегает Порядком, ставя себя выше воли богов, поднимаясь над сиянием, становятся звездами.
Некоторые контролируют свои биохимические процессы, доходя в этом до совершенства, некоторые заменяют подаренную плоть более стойкими материалами, некоторые отвязывают себя от своих тел, дополняя их чужими органами.
Она идет по темным коридорам своего замка, владычица смерти и мысли ее далеко. Мысли ее есть свет между полюсами, кольца интерференции, баланс света и тьмы. Но звезды сияют слишком ярко, нарушая ее волю и мысли ее далеко.
Она садится на пьедестал и хлопает в ладоши. На колоннах ее покоя вспыхивает сиреневое пламя, отодвигая тени в углы, но глаза ее ярче и синее. В руках ее появляется бокал вина, она закуривает тонкую сигарету. Одно движение пальца - и пепел тысяч городов падет в безвестность… С орбитальных платформ сорвутся тысячи стальных семян, расцветающих великолепными цветами на плоти мира…
Глаза ее вспыхивают на мгновение, но тяжелые веки гасят этот огонь. Не то…
Она смотрит на бокал, наполненный темной густой жидкостью. В глубине океанов танцуют фиолетовые искры. Пальцы ее готовы разжаться, утопив красным тысячи миров… Нет.
Она запрокидывает голову и смотрит вверх. Ее точеные ноздри раздуваются от бешенства, прекрасные губы кривятся, обнажая белизну острых зубов. Пламя хрустальных колонн сходит с ума, рисуя страшные тени на стенах, отражая прекрасные черты, искаженные гневом тысячекратно. Взгляд ее упирается в одно из отражений, в тысячу, создаваемых блестящими колоннами, стоящими друг напротив друга отражений…
Она смеется, смеется вместе со всеми отражениями, руша звезды своим тысячекратно размноженным смехом, фиолетовыми молниями, бьющими из прекрасных глаз, из-под чудесных крыльев сотканных из нежности и стали.
Ее не остановить.
Имя страсти ее - смерть.
Лютор цинично усмехнулся. Очарование сказки покинуло его, оставив те же атрибуты нищеты и упадка в его душе, что окружали его в Фабулярии.
Румико поблагодарила мифогога, казалось, впавшего в прострацию, кинула несколько кредиток на постель рядом с ним.
Не попрощавшись, они покинули дворец сказок, вновь окунувшись в кипение улиц Кооса.
Лютор вылез из релаксационного ложа. Стряхнув остатки геля-иммобилизатора, он направился в зал.
Подходя к месту их постоянных тренировок Лютор услышал выстрелы шокового ружья. Он поморщился. Не стоит подвергать себя нагрузкам за несколько часов до времени, когда все силы нужно будет отдать за собственную жизнь. Все, что можно было сделать, уже сделано.
Тело ее двигалось со смертоносным изяществом в сумеречном свете зала. К ирреальному свету вспышек синего пламени, выпускаемого шокрайфлом, добавляла фантастичности неисправная лампа на потолке.
Румико пыталась делать сферы. Выпуская альтернативный заряд шокового ружья она резко отпрыгивала и пыталась поразить его следующим выстрелом. -
Сорок процентов! - раздраженно воскликнула она, ощутив его присутствие.
- Не так уж плохо для боя. - ответил Лютор - Почти половина.
- Да, для боя - она резко остановилась и повернулась к нему. - но не для мягкой тренировки в домашних условиях!
В глазах ее еще танцевали сиреневые искры. Он усмехнулся.
- Что за мысли тревожат тебя? Ты должна отдать всю себя предстоящему бою.
- Бой… Бой всегда во мне… - Она была очень возбуждена, задыхаясь она продолжала - Ты… ты лишь играешь, Лютор, ты не знаешь, что значит отдать себя всего победе, пожертвовать всем, что реальность означает для тебя? Милый, милый, я отдала все победе… Все…
Также неожиданно, как появился, этот маниакальный запал исчез, будто Румико повернула внутри себя какой-то выключатель. Глаза ее на секунду стали безжизненными и пустыми… В них отразилось лицо Лютора.
- Румико… - мягко произнес он. Он был действительно озабочен, но отражение в ее глазах лишь пошевелило блеклыми губами, слова канули в эту серую пустыню. - Что с тобой, девочка?
В зале стало так тихо… Был слышен только треск неисправной лампы, своим мерцанием бросающей на обожженные стены странные тени, тускло пародирующие вспышки и треск шокового ружья…
Румико устало провела по глазам, закрывая эту страшную пустоту. Ружье уперлось стволом в пол, едва удерживаемое.
- Наш вечный спор… Разве ты не хочешь жить вечно?
- О чем ты? - Его удивила эта резкая смена темы.
- Ты… Ты не знаешь… - ее удивление было таким же блеклым и уставшим. - Ты не знаешь… Прошедшие первые девятнадцать кругов… С них стали делать клоны. Тысячи клонов… И их будет больше… Их будут миллионы… Кровавые ошметки плоти вновь собраны воедино, ведь достаточно лишь одной клетки… Лиандри… Все мы разорены… Скааржи наступают… Торнамент - последний проект, в нем - все.
Миллионы самых лучших солдат… С рефлексами, заложенными на клеточном уровне…
Лютор недоуменно слушал ее
- Бред. - безапелляционно заявил он. - Рефлексы - рефлексами, но как же самое главное, милая…
Румико подняла руку, прерывая его. Величественность этого жеста напомнила Лютору что-то… Древнюю фреску…
- Самое главное - мозг… И этот мозг принадлежит победителю.
Лютор молчал, потрясенный этой картиной.
Миллионы великолепных солдат… Миллионы Люторов, Рэйноров, Виссэ, Румико…
Воистину, Лиандри выковала себе страшный молот… Миллионы бойцов Торнамента… Действующих как одно целое, управляемых одним мозгом. В голову Лютора пришла неожиданная мысль.
- Чем мы лучше скааржей? Объясни мне, Румико, ведь они тоже…- происходящее грубо отвалило пласт его памяти, обнажив картины логова скааржей, инкубатора, где он убил их общую мать и царицу.
- Мы просто хотим жить, - она ожила, в глазах ее вновь сияли искры энергии. - Но некоторые из нас хотят жить еще больше! - рот ее хищно искривился, обнажая белые острые зубы. Сила страсти, сотрясавшей ее изнутри, светилась в ее глазах, в каждом движении прекрасного тела.
Лютор хрипло рассмеялся.
- Больше, меньше… Каждый из нас - пленник своей черепной коробки. Ты заканчиваешься там, где начинается кость. Ты можешь жить в каждом из них, но где же будешь ТЫ?
Он протянул к ней руку, пытаясь стереть этот разговор из их жизни, надеясь, что все еще можно исправить… Она отшатнулась.
Разговор был исчерпан… Тишину нарушала лишь лампа, также назойливо жужжащая… Оба одновременно посмотрели на нее. Румико вдруг вскинула ружье и выстрелила в источник раздражения. На несколько мгновений комната окрасилась ядовито-синими сполохами… Лютор вздрогнул, словно души его вдруг коснулись шелковистые крылья… И исчезли… Выстрел как будто разрушил ту неожиданно возникшую между ними стену… Вроде бы…
В наступившей тишине они посмотрели друг другу в глаза.
- Да ладно - вдруг устало усмехнулась Румико… - Ничего не изменилось…
Лютор несколько секунд продолжал смотреть на нее, словно ощупывая поверхность льда… Расслабившись, он осторожно кивнул.
Она, словно подломившись, села на пол и посмотрела на него снизу вверх. Шоковое ружье, почти разряженное упало рядом. Лютор присел рядом с ней и обнял за плечи. Холод брони…
Она опустила голову ему на плечо и закрыла глаза. Так они сидели долго. Время потеряло всякий смысл для них, во всей вселенной, полной боли и ненависти, здесь был уголок нежности и тепла.
Вдруг Лютор вздрогнул.
ВРЕМЯ.
Время…
Время..
Румико.
Ничего не изменилось… Торнамент должен состояться сегодня.
Ночь.
Румико протянула руку вслед ему, словно пытаясь удержать его на их островке… Время…
- Дорогая, мы опаздываем на регистрацию…
Глаза ее… На секунду он поплыл… Во всем мире остались только эти чудесные глаза… Он растворился в этой нежности… На секунду ему показалось, что вся жизнь его утонула в чудесных глазах Румико. Они были как-то особенно нежны и прекрасны сейчас, за несколько часов до…
Улыбнувшись ей, он встал. - Да… - голос ее был неожиданно хриплым, то ли от слез… Откашлявшись, она повторила - да… Иди, милый, я сейчас…
Но Лютора уже покинули нежные чувства. Тело Лютора пело, наполняясь адреналином. Сладкая дрожь где-то глубоко внутри, предвкушение смертельного риска и борьбы. Он был уже там, где в топке боя сгорали слабейшие…
Время…
Кожей спины он почувствовал это, прежде чем медленно летящий сгусток альтернативного выстрела шокрайфла настиг его. Успев повернуться, он увидел, как дергается ружье в руках Румико, выпуская следующий заряд…
Сфера…
Нежные крылья накрыли Лютора, унося туда, где не было боли и смерти… Наконец-то он увидел ее глаза, растворяясь в их синеве, синеве молний…
Румико…
Вандора…
Она сидит в своем покое, озаренном пламенем хрустальных колонн, в глазах ее танцуют сиреневые искры. Она рушит звезды своим серебряным смехом, она дарит жизнь своей улыбкой…
Слеза беззвучно скатывается по высокой скуле, на несколько мгновений даря радугу…
На несколько мгновений…
Имя страсти твоей…
Смерть.
